- Приблизительно около двухсот.

- Ну что же, ладно, - нехотя согласился Богатырев. Он встал, приоткрыл дверь в коридор, зычно крикнул: - Хозяйка! - и когда в дверях появилась пожилая, покрытая теплым платком женщина, приказал: - Пресного молока! На одной ноге мне!

- Молока у нас нет, извините, пожалуйста.

- Для красных, небось, было, а как нам - нету? - кисло улыбнулся Богатырев.

Снова неловкая тишина установилась в комнате. Поручик Волков прервал ее:

- Мне идти?

- Да, - со вздохом отвечал Вороновский. - Идите и прикажите, чтобы были разоружены те, которые намечены у нас по спискам. Списки у Горигасова и Вейстминстера.

Только задетое офицерское самолюбие понудило его сказать, что, дескать, "мы еще посмотрим, как нам поступить". На самом деле штабс-капитан Вороновский прекрасно понимал, что игра его сыграна и отступать уже некуда. По имевшимся у него сведениям, из Усть-Медведицы уже двигались и с часу на час должны были прибыть силы, брошенные штабом на разоружение мятежного Сердобского полка. Но и Богатырев успел осознать, что Вороновский - надежный и абсолютно безопасный человек, которому теперь попятиться назад уже нельзя. Комбриг на свою ответственность согласился на сформирование из надежной части полка самостоятельной боевой единицы. На этом совещание окончилось.

А тем временем на площади повстанцы, не дожидаясь результатов совещания, уже приступили к энергичным действиям по разоружению сердобцев. По обозным полковым фурманкам и двуколкам шарили жадные казачьи глаза и руки, повстанцы брали нарасхват не только патроны, но и толстоподошвенные желтые красноармейские ботинки, мотки обмоток, теплушки, ватные штаны, продукты. Человек двадцать сердобцев, воочию убедясь, как выглядит казачье самоуправство, попытались было оказать сопротивление. Один из них ударил прикладом обыскивавшего его повстанца, спокойно переложившего кошелек красноармейца к себе в карман, крикнул:

- Грабитель! Что берешь?! Даешь назад, а то - штыком!

Его поддержали товарищи. Взметнулся возмущенный крик:

- Товарищи, к оружию!

- Нас обманули!

- Не давай винтовок!

Возникла рукопашная, и сопротивлявшихся красноармейцев оттеснили к забору; конные повстанцы, поощряемые командиром 3-й конной сотни, вырубили их в две минуты.