– Ты все пилюли принял?

– Осталась одна, – ответил Баоюй.

– Завтра возьмешь еще десять, – промолвила госпожа Ван, – и пусть Сижэнь дает тебе по одной перед сном.

– Как вы и велели, матушка, она каждый день заставляет меня принимать пилюли, – сказал Баоюй.

– А кто это – Сижэнь? – удивленно спросил Цзя Чжэн.

– Служанка, – ответила госпожа Ван.

– Конечно, служанок можно называть как угодно, – покачал головой Цзя Чжэн, – но кто придумал ей такое странное, необычное имя?

Госпожа Ван, стараясь выгородить Баоюя, сказала:

– Старая госпожа.

– Вряд ли ей такое в голову придет, – недоверчиво произнес Цзя Чжэн. – Это, наверное, Баоюй!

Видя, что провести отца не удастся, Баоюй быстро встал и сказал:

– Я как-то читал древнее стихотворение, и мне запомнились строки:

В нос ударяют запахи цветов,

а это значит – будет днем тепло.

А поскольку фамилия служанки Хуа – «Цветок», я и дал ей имя Сижэнь – «Привлекающая людей».

– Сейчас же перемени ей имя, – поспешила сказать госпожа Ван. – А вам, господин, не стоит сердиться из-за таких пустяков.

– Я совсем не против этого имени и не говорю, что его нужно менять, – возразил Цзя Чжэн. – Но Баоюй, вместо того чтобы заниматься делом, тратит время на легкомысленные стишки. Тьфу! Паршивая скотина! – закричал он на Баоюя. – Ты все еще здесь?

– Иди, иди, – сказала Баоюю мать. – Бабушка тебя заждалась.

Баоюй степенно вышел из комнаты, на террасе улыбнулся Цзиньчуань, показал ей язык и, сопровождаемый двумя мамками, быстро пошел прочь. У дверей проходного зала он увидел Сижэнь.

Глядя на Баоюя, спокойного, не расстроенного, она с улыбкой спросила:

– Зачем тебя звали?

– Да так, ничего особенного, – ответил Баоюй, – боятся, как бы я не баловался, живя в саду, и хотели наставить. – Баоюй пошел к матушке Цзя, рассказал о своем разговоре с отцом и спросил у Дайюй, которая как раз в это время была у матушки Цзя:

– В каком месте тебе хотелось бы жить в саду?

Дайюй и сама об этом думала и потому сразу ответила:

– Больше всего мне нравится павильон Реки Сяосян. Там все так красиво, особенно бамбук, за которым прячется кривая изгородь, к тому же спокойнее, чем в других местах.

Баоюй, смеясь, захлопал в ладоши:

– Я как раз хотел предложить тебе там поселиться! А я буду жить во дворе Наслаждения пурпуром. Там и спокойно, и от тебя недалеко!

Пока они беседовали, от Цзя Чжэна пришел слуга и сообщил, что в благоприятный день, двадцать второго числа второго месяца, все братья и сестры могут переселиться в сад.

За несколько дней, оставшихся до переезда, слуги и служанки привели в порядок все помещения. Баочай поселилась во дворе Душистых трав, Дайюй – в павильоне Реки Сяосян, Инчунь – в покоях Узорчатой парчи, Таньчунь – в кабинете Осеннее убежище, Сичунь – на террасе Ветра в зарослях осоки, Ли Вань – в деревушке Благоухающего риса, а Баоюй – во дворе Наслаждения пурпуром. Каждому из них дали еще по четыре служанки и по две старых мамки. Кроме личных служанок, были еще люди, ведавшие уборкой помещений и дворов. Итак, двадцать второго числа все переехали в сад, и сразу же среди цветов замелькали вышитые пояса, среди плакучих ив заструились благовония. Звонкие голоса нарушили тишину.

Но не будем вдаваться во все эти подробности, а расскажем лучше о Баоюе. Поселившись в саду, он чувствовал себя вполне счастливым – о чем еще можно было мечтать? Вместе с сестрами и служанками он читал книги, писал, занимался музыкой, играл в шахматы, рисовал, декламировал стихи, собирал цветы, пел, гадал на иероглифах, разгадывал загадки и даже вышивал по шелку луаней и фениксов. Он написал четыре стихотворения, посвященные временам года, которые, несмотря на свое несовершенство, прекрасно отражали настроения обитательниц женских покоев.