– Съел несколько ложек супа, который прислала старая госпожа, потом раскапризничался и потребовал кислого сливового отвара. А ведь сливы – вяжущее средство. Второго господина били и не позволяли кричать. От этого у него наверняка получился застой крови в сердце, и, выпей он сливового отвара, мог бы заболеть. Насилу отговорила его. Развела полчашки розового сиропа, но ему показалось несладко, и вообще он заявил, что этот сироп ему надоел.

– Ай-я-я! – вскричала госпожа Ван. – Что же ты раньше не сказала? У меня есть несколько бутылочек нектара «ароматная роса», недавно прислали, я хотела немного отлить Баоюю, но подумала, что он изведет его понапрасну. Возьми две бутылочки. На чашку воды – чайную ложку нектара, получается очень ароматный напиток.

Госпожа Ван позвала Цайюнь и велела принести «ароматную росу».

– Всего две бутылочки, больше не надо, – предупредила Сижэнь, – если не хватит, я еще возьму.

Вскоре Цайюнь принесла нектар и отдала Сижэнь.

Бутылочка была высотой в три цуня и завинчивалась серебряной крышечкой. На одной желтой этикетке было написано «чистая коричная роса», на другой – «чистая роса розы мэйгуй».

– О, сразу видно, что нектар дорогой! – с улыбкой заметила Сижэнь. – Интересно, сколько существует на свете таких бутылочек?

– Это подарок государя, – объяснила госпожа Ван. – Разве не видишь, что этикетки желтые? Так что храни нектар для Баоюя, зря не расходуй.

Сижэнь почтительно поддакнула и собралась уходить, но госпожа Ван ее удержала:

– Постой, я хочу тебя кое о чем спросить. – Госпожа Ван огляделась и, убедившись, что в комнате никого нет, продолжала: – Я мельком слышала, будто это из-за Цзя Хуаня отец избил Баоюя – Цзя Хуань его оговорил. Слышала ты об этом?

– Нет, такого не слышала, – отвечала Сижэнь. – Знаю лишь, что второй господин Баоюй познакомился с актером из дворца какого-то вана и будто сманил его, а оттуда явился человек и все рассказал нашему господину. За это господин и наказал Баоюя.

– За это, конечно, тоже, – кивнула головой госпожа Ван, – но есть еще и другая причина.

– Больше я ничего не знаю, – заявила Сижэнь и, помедлив, добавила: – Я, госпожа, набралась смелости и хочу сказать вам несколько слов. Может быть, это дерзость, но, говоря откровенно…

Она замолчала.

– Говори, говори, – подбодрила ее госпожа Ван.

– Я осмелюсь сказать лишь в том случае, если буду уверена, что вы не рассердитесь.

– Говори, говори же, – кивнула госпожа Ван.

– Говоря откровенно, – продолжала Сижэнь, – проучить Баоюя следовало. Ведь неизвестно, что может он натворить, если все будет сходить ему с рук.

Госпожа Ван, печально вздохнув, кивнула.

– Девочка моя! Я хорошо тебя понимаю! И вполне согласна с тобой. Разве я не знаю, что за Баоюем нужен глаз да глаз? Воспитала же я старшего сына, и как будто неплохо, но, к несчастью, он умер. С Баоюем по-другому. Он мой единственный сын, а мне – пятьдесят. К тому же Баоюй слаб здоровьем, да и бабушка им дорожит как сокровищем, так что нельзя с ним обращаться чересчур строго, может случиться несчастье, и бабушка нам этого не простит. Потому-то Баоюй и распустился. Прежде, бывало, отругаю его или же урезоню, при этом поплачу немного, он слушается. Теперь и это не помогает. Своевольничает, делает что хочет, вот и пострадал! Но если бы он остался калекой, что бы я делала на старости лет без опоры?

На глаза госпожи Ван навернулись слезы. У Сижэнь стало тяжело на душе.

– Разве вы можете не любить Баоюя всем сердцем, – чуть не плача, произнесла Сижэнь. – Ведь это ваш родной сын! Когда у него все хорошо, и нам спокойно, мы чувствуем себя счастливыми. Но если дальше все будет так, как теперь, не видать нам покоя. Поэтому я изо всех сил стараюсь уговорить второго господина впредь не совершать глупостей. Однако мои уговоры не помогают. А тут, как назло, появился этот актер со своей компанией, вот и случилась беда… Не усмотрели мы, сами виноваты, не смогли его удержать. Кстати, госпожа, поскольку вы сами об этом заговорили, я хочу у вас попросить совета. Боюсь только, что вы рассердитесь, и тогда, мало того, что все мои старания окажутся напрасными, придется мне бежать куда глаза глядят.

Госпожа Ван уловила в ее словах скрытый намек и нетерпеливо произнесла:

– Говори, пожалуйста, милая! Тебя часто хвалят последнее время. Я же в ответ говорю, что ты просто внимательна к Баоюю или же что ты очень учтива, а то вообще пропускаю эти похвалы мимо ушей. Сейчас, мне кажется, ты собираешься говорить о том, что давно меня беспокоит. Мне можешь сказать все, только пусть другие об этом не знают.

– Ничего особенного я говорить не собиралась, – сдержанно ответила Сижэнь. – Хотела только спросить, нельзя ли под каким-нибудь предлогом переселить второго господина Баоюя в другое место? Это пошло бы ему на пользу.