- Брось, Григорий! Не дело! - вступился Кошевой, отводя от сморщенного носа Валета Григорьев кулак.

- Казацкие замашки бросать бы надо... И не совестно?.. Совестно, Мелехов! Стыдно!

Валет встал; неловко покашливая, пошел к двери. У порога он не выдержал, - повернувшись, кольнул улыбавшегося зло Григория:

- Еще в Красной гвардии был... Жандармерия!.. Таких мы на распыл пущали!

Не стерпел и Григорий, - выталкивая Валета в сенцы, наступая ему на задники стоптанных солдатских сапог, недобрым голосом пообещал:

- Ступай! Ноги повыдергаю!

- Ни к чему это? Ну что, чисто как ребятишки!

Иван Алексеевич неодобрительно покачал головой, скосился неприязненно на Григория.

Мишка молча покусывал губы, - видно, сдерживал просившееся наружу резкое слово.

- А он что не свое на себя берет? Что он расходился? - оправдывался Григорий не без смущения; Христоня глядел на него сочувственно, и под взглядом его Григорий улыбнулся простой, ребяческой улыбкой. - Чудок не избил его... Там и бить-то... раз хлопнуть - и мокро.

- Ну, как вы? Надо дело делать.

Иван Алексеевич занудился под пристальным взглядом задавшего вопрос Мишки Кошевого, ответил натужно:

- Что ж, Михаил?.. Григорий - он отчасти прав: как это сняться да и лететь? У нас - семьи... Да ты погоди!.. - заторопился он, уловив нетерпеливое Мишкино движение. - Может, ничего и не будет... почем знать? Разбили отряд под Сетраковом, а остальные не сунутся... А мы погодим трошки. Там видно будет. К слову сказать, и у меня баба с дитем, и обносились, и муки нету... как же так - сгребся да ушел? А они при чем останутся?..

Мишка раздраженно шевельнул бровью, в земляной пол всадил взгляд.

- Не думаете уходить?

- Я думаю погодить с этим. Уйти завсегда не поздно... вы - как, Григорий Пантелеев, и ты, Христан?..