- Ваше благородие!

- Что вам, господа старики? - Сотник любезно изогнулся, наставляя большое, с мясистой мочкой ухо.

- Ваше благородие, вы, значит, не дюже наслышаны об нашем хуторном, коего вы определили нам в командиры. А мы вот, старики, обжалуем это ваше решение, и мы правомочны на это. Отвод ему даем!

- Какой отвод! В чем дело?

- А в том, что как мы могем ему доверять, ежели он сам был в Красной гвардии, служил у них командиром и только два месяца назад как вернулся оттель по ранению.

Сотник порозовел. Уши его будто припухли от прилива крови.

- Да не может быть! Я не слышал про это... Мне никто ничего не говорил на этот счет...

- Верно, был в большевиках, - сурово подтвердил Герасим Болдырев. - Не доверяем мы ему!

- Сменить его! Казаки вон молодые что гутарют? "Он, гутарют, нас в первом же бою предаст!"

- Господа старики! - крикнул сотник, приподнимаясь на цыпочки; он обращался к старикам, хитро минуя фронтовиков. - Господа старики! В отрядные мы выбрали хорунжего Григория Мелехова, но не встречается ли к этому препятствий? Мне заявили сейчас, что он зимою сам был в Красной гвардии. Можете ли вы ему доверить своих сынов и внуков? И вы, братья фронтовики, со спокойным ли сердцем пойдете за таким отрядным?

Казаки ошалело молчали. Крик вырос сразу; из отдельных восклицаний и возгласов нельзя было понять ни одного слова. Потом уже, когда, поорав, умолкли, на середину круга вышел клочкобровый старик Богатырев, снял перед сбором шапку, огляделся.